Митрополит Кирилл (в миру — Константин Илларионович Смирнов) родился 26 апреля 1863 года в городе Кронштадте Санкт-Петербургской губернии в семье благочестивых родителей. С самого детства жизненная дорога будущего иерарха Русской Православной Церкви была предопределена рождением в церковной семье (отец был псаломщиком), воспитанием, которое дали благочестивые родители, и той трепетной любовью к Церкви, какую сумели воспитать в молодом человеке его отец и мать, и та среда, в которой с юных лет находился Константин Смирнов.

Достигнув определенного возраста, Константин поступает в Духовную семинарию. О детских и юношеских годах у него останутся самые добрые воспоминания:

«Умственным взором моим я, как и сейчас, вижу ряды волнующихся голов, в среде которых жил когда-то. Передо мною восстает прошедшая жизнь семинарская с ее интересами, волнениями, спорами и бурями… Несерьезные эти волнения, но воспоминания о них особенно приятны сердцу… Занимали нас те вопросы, от которых волновались тогда мы… кого спросят на уроке и тому подобные по нашей жизни, нашему сердцу близкие, дорогие…»

После завершения семинарского курса Константин Смирнов поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, в которой, как и многие студенты тех лет, оказался под сильным влиянием незаурядной личности архимандрита Антония (Вадковского), тогдашнего инспектора (с 1885 года), а в 1887 г — ректора академии, будущего Петербургского митрополита. Архимандрит Антоний очень скоро отметил прямодушного молодого студента, горящего жаждой будущего самоотверженного пастырского служения, юношу с глубоко православным сознанием и с ясными представлениями о высоте и достоинстве духовного служения русского пастыря.

Духовную Академию Константин Смирнова успешно окончил в 1887 году со степенью кандидата богословия. Степень была получена за сочинение «Никифор Феотоки и его значение в истории Русской Церкви и духовной литературы». Эта работа, в которой исследовались сочинения Никифора Феотоки на греческом языке и привлекались зарубежные исследования, была весьма высоко оценена экстраординарным профессором по кафедре гомилетики Николаем Ивановичем Барсовым.

В 1887 году, после того, как Константин Смирнов венчался законным браком на дочери священника Петербургской епархии — Ольге Николаевне Азиатской, то он был рукоположен во диакона, а затем во иерея (21 ноября 1887 года) только что назначенным на должность ректора Санкт-Петербургской духовной академии епископом Выборгским Антонием (Вадковским).

21 ноября 1887 от имени Обер-прокурора Св. Синода последовало назначение священника Константина Смирнова на место священника и законоучителя Елисаветпольской гимназии Кавказского учебного округа. Здесь отец Константин прослужил долгих семь лет. На этом месте его сменил другой выдающийся церковный деятель Русской Православной Церкви — священник Иоанн Восторгов.

18 октября 1894 года последовало назначение отца Константина настоятелем церкви при 2-й Петербургской гимназии, с одновременным исполнением обязанностей законоучителя этой же гимназии. В период своего законоучительства во 2-й Петербургской гимназии отец Константин активно участвует в общественно-церковной деятельности. В 1897 году он был избран членом Епархиального комитета Миссионерского общества, а в 1900 году был привлечен к работе в подкомиссии по вопросу о надлежащей постановке преподавания Закона Божия в средних учебных заведениях Министерства народного просвещения.

В октябре 1900 года священник Константин Смирнов был переведен на священническую вакансию к Кронштадтской Свято-Троицкой кладбищенской церкви. Стороннему человеку, конечно, трудно понять чем объясняется такой перевод иерея Константина (священника с академическим образованием, прослужившего в гимназической церкви 6 лет) из Санкт-Петербурга в Кронштадт, да еще к кладбищенской церкви, где священнику полагался вчертверо меньший оклад. Некоторое объяснение видится нам в возможном желании отца Константина перебраться из шумного Петербурга в Кронштадт, город, где проживали все его родственники (в том числе и его родная сестра). Но решающим и внутренне убедительным фактором столь внешне «странного» решения отца Константина являлось желание быть ближе к отцу Иоанну Сергиеву (Кронштадтскому), с которым отца Константина связывали крепкие духовные узы.

Казалось бы здесь, рядом с таким духоносным и опытным священником, каковым был отец Иоанн Кроншадтский, и должно было складываться мирное приходское служение иерея Константина; но здесь, в этом городе детства, отца Константина поджидала семейная трагедия. Мучительной смертью умирает маленькая дочь Оля, а вскоре и супруга. Более ничего не связывало отца Константина с миром, и 10 мая 1902 года отец Константин, тяжело и долго переживавший потерю близких и дорогих его сердцу людей, принимает монашеский постриг с именем Кирилл, в честь святителя Кирилла, учителя Словенского, который, как известно, до монашества носил имя Константин, т.е. то же, что и постригаемый в монашество с именем Кирилла иерей Константин. Постриг в монашество был совершен в церкви Петербургской духовной академии её ректором епископом Ямбургским Сергием (Страгородским).

В том же 1902 году иеромонах Кирилл был возведен в сан архимандрита и назначен начальником Урмийской духовной миссии в Персии. Святейшему Синоду кандидатуру архимандрита Кирилла рекомендовал сам митрополит Петербургский Антоний (Вадковский), характеризуя отца Кирилла, как талантливого проповедника и одного из лучших представителей клира Петербургской епархии. «В его лице, — сказал митрополит Антоний, — Урмийская Миссия приобретет начальника с твердым религиозно-нравственным настроением, просвещенного, учительного и способного управлять делами Миссии».

В Урмии архимандриту Кириллу пришлось столкнуться со многими трудностями. Православной миссии к моменту его назначения исполнилось всего только четыре года, существовали проблемы с местными мусульманскими властями, с инославными миссиями, не хватало, конечно, и финансовых средств. Однако, архимандрит Кирилл энергично взялся за налаживание жизни миссии, устроение корпуса главного здания, дома для школы и служащих, окончание строительства которых было осуществлено в 1905 уже при новом начальнике Урмийской Миссии. Сумел наладить переводческое и печатное дело при Миссии, организовать миссийскую школу, отстоять урмийские православные храмы от посягательств раскольников…

Несмотря на все сложности, архимандрита Кирилла ободряло то, что митрополит Антоний, благословляя его на это трудное миссионерское служение, разрешил, в случае необходимости, обращаться за помощью непосредственно к нему. Такое высокое покровительство в значительной мере помогло налаживанию расстроенных дел Урмийской православной миссии.

Сразу же по прибытию 26 августа 1902 года в Урмию архимандрит Кирилл отслужил молебен и произнес приветствие собравшимся православным сирохалдеям:

«Освятивши молитвою своей первый момент пребывания в Урмии, мы, тем самым, свидетельствуем населению, что ни для какого-либо другого, как для чисто духовного молитвенного дела прибыли мы в Урмию. Служение наше есть служение только Богу и Его истине, и потому ищущие этой истины могут всегда требовать от нас наставления и молитвенного руководства, но все, что стоит вне Церкви и ее интересов, не может и не будет подлежать кругу деятельности нашей Миссии».

Как формулировал впоследствии архимандрит Кирилл, задачи своей деятельности Миссия видела, во-первых, в долге священнослужения, во-вторых, в деле обучения новообращенных, в-третьих, в деле благотворения, как по отношению ко всему православно-сирийскому народу, так и к его духовенству. Именно в этих направлениях и развивала свою деятельность Урмийская Миссия. Кроме того, что были приложены все силы к скорейшему завершению строительства в городе Урмии храма святителя Николая Чудотворца и ремонта почитаемой сирийцами церкви Мар-Мариам, членам Миссии архимандритом Кириллом было вменено в обязанность постоянные объезды с богослужебными целями горных сел Урмийской епархии. Таковые же командировки предпринимали и сирийские священники, приписанные к церкви Мар-Мариам. Для обучения малограмотного в подавляющей своей части сирийского духовенства представители оного вызывались в Миссию сроком до 10 дней, причем Миссия выплачивала таковым ежедневное пособие.

Однако совершение богослужений должно было совершаться на понятном для ассирийцев языке, и потому с первых же месяцев своего пребывания в Урмии, архимандрит Кирилл озаботился проблемой переводов богослужебных книг. Была избрана комиссия из трех священников и трех диаконов, которая 3 октября 1902 года — под председательством архимандрита Кирилла и при участии его помощника иеромонаха Сергия, приступила к переводческому труду, каковой был благословлен и самим митрополитом Антонием.

Первым плодом переводческой деятельности вновь учрежденной при Миссии комиссии явился сборник ежедневных молитв, отпечатанный в количестве 2000 экземпляров. Затем к апрелю 1903 года был завершен перевод чина литургии святителя Иоанна Златоуста, каковой труд был представлен на рассмотрение и утверждение  Св. Синода. После незначительных правок рецензентов этого перевода — профессоров С.-Петербургской духовной академии И.Г. Троицкого и С.-Петербургского императорского университета П.К. Коковцева — перевод был одобрен к печатанию и богослужебному использованию. Миссии же было предоставлено право печатать свои богослужебно-переводческие труды без предварительного представления их в Петербург на цензуру.

Деятельность Русской духовной миссии постоянно сталкивалась с плодами деятельности инославных миссий, особенно англиканской, во главе которой стоял англиканский пастор мистер Парри. Архимандрит Кирилл очень быстро понял кто стоял за организацией выдворения предыдущего начальника Урмийской Духовной Миссии архимандрита Фефилакта и дискредитацией в глазах властей и верующих самой Миссии. «Я знаю, Владыко, — писал архимандрит Кирилл митрополиту Антонию, — что в Петербурге мистер Парри-persona grata, и о миссии англиканской там существует самое лестное мнение; но если я решаюсь говорить отсюда нечто противоположное, то потому что местные впечатления не дают мне возможности говорить иначе».

Служение Православной Духовной Миссии проходило в обстановке тотальной слежки. Почта Миссии вскрывалась, за членами Миссии следили. На одного из священников со стороны мусульман было сделано нападение. Сложности существования Урмийской Миссии побудили архимандрита Кирилла ходатайствовать перед митрополитом Антонием об административном подчинении Миссии непосредственно ведению Синоду. 20 февраля 1903 года последовал указ Св. Синода, в котором, между прочим, говорилось: «Имея в виду, что Урмийская Миссия в первые годы учреждения ее была подчинена Грузино-Имеретинской Синодальной Конторе для скорейшего устроения ее, в настоящее же время эта Миссия вполне организована, Святейший Синод признал необходимым предписать начальнику Миссии производить все сношения с Святейшим Синодом через Первенствующего Члена Св. Синода, входя к оному с донесениями и представлениями». Это важное изменение в жизни Урмийской Миссии, осуществленное благодаря инициативе архимандрита Кирилла, позволило изменить урмийскую ситуацию в лучшую сторону. Теперь Миссия уже официально имела в лице митрополита Антония могущественного покровителя. Таким образом, поднялся не только статус Миссии, но и возрос ее авторитет в глазах урмийцев, причем урмийцев не только православных. Многие из персидских чиновников уже опасались открыто противодействовать Православной Миссии.

Личный авторитет архимандрита Кирилла был чрезвычайно высок; причем, следует заметить, что это был единственный начальник Миссии, который, благодаря, как своим нравственным, так и дипломатическим качествам сумел наладить нормальные отношения с Русским Консульством в Тавризе. Это, конечно, не могло ускользнуть от внимания урмийских властей, неизменно ставящих себя в оппозицию Миссии, но так же неизменно — в начальствование архимандрита Кирилла — терпевших фиаско. И если к моменту приезда в Урмию архимандрита Кирилла положение Миссии оставляло желать лучшего, то уже через два года, когда архимандрит Кирилл был отозван в Петербург для епископской хиротонии, Миссия находилась в благоустроенном состоянии, имея свои храмы, переведенные на древний сирийский язык богослужебные книги, воспитанников. И главное, что архимандрит Кирилл сумел воспитать себе достойную замену на посту начальника Миссии в лице иеромонаха Сергия.

Деятельность Православной Урмийской Духовной Миссии была весьма многообразна. Архимандриту Кириллу приходилось быть в непрестанных (и далеко не безопасных) командировках по урмийским селениям, курировать богослужебную, переводческую и хозяйственную деятельность Миссии, и при этом находиться в постоянном напряжении, поскольку нападение на Миссию и окормляемую ею паству могло произойти с совершенно разных сторон. Судьба архимандрита Феофилакта и всего предыдущего состава Миссии это хорошо продемонстрировала. И такое внезапное нападение не заставило себя ждать. В октябре 1903 года персидские власти объявили о том, что все храмы, числящиеся за Миссией, должны быть переданы древним назореям (так персы называли несториан). Предполагалось, что таковые существуют.

Несторианами для достижения своих целей объявили себя несколько запрещенных в священнослужении (за двоеженство) священников, а также лица, некогда принимавшие весьма активное участие в деле воссоединения несториан с Православной Церковью. В Тегеране дело было представлено таким образом, что будто бы угнетенные «назореи» восстали против засилия русских миссионеров, вмешивавшихся во внутренние дела персидских подданных. Число ушедших в раскол было весьма незначительно в сравнении с числом тех, кто исповедовали себя православными. Ситуация усугублялась поддержкой этого раскола инославными миссиями. Из Петербурга казалось, что просто часть несториан решила вернуть себе свои храмы, что было в действительности совершенно не так. С объяснением сути дела, по благословению митрополита Антония, в Петербург выехал сам архимандрит Кирилл. Управлять Миссией в его отсутствие остался его помощник отец Сергий, возведенный в сан игумена в сентябре 1903 года за свои переводческие труды.

Прибытие архимандрита Кирилла в конце ноября 1903 года в Петербург принесло самые положительные результаты. Начальник Урмийской миссии сумел добиться через обер-прокурора и Министерство Иностранных Дел желательного для миссии исхода дела, казавшегося многим безнадежным.

О ходе решения возникших в Персии проблем был информирован и Государь Император, проявивший несомненную заинтересованность в благополучном окончании дипломатических усилий по водворению среди православных христиан Персии мира и согласия. Вероятно, этой заинтересованностью объясняется та легкость, с какой архимндрит Кирилл получает 12 февраля 1904 года аудиенцию у императора Николая II.

Выдающиеся качества архимандрита Кирилла не позволили ему долго трудиться на персидской окраине, за каких-то два года своей миссионерской деятельности он добился столь значительных результатов, поставил дела православной духовной миссии на такую высоту, что вопрос о его епископской хиротонии становился лишь вопросом времени. 7 мая 1904 года Святейший Правительствующий Синод под председательством митрополита С.-Петербургского Антония «имел суждение» о замещении вакантных кафедр, среди которых была и кафедра епископа Гдовского, викария Петербургской епархии. В качестве кандидата на Гдовскую кафедру был предложен архимандрит Кирилл.

10 мая 1904 года император утвердил кандидатуру архимандрита Кирилла. На следующий день, 11 мая, о решении Императора Николая был извещен Синод, который направил уведомление архимандриту Кириллу в Урмию с предписанием прибыть — по сдаче в установленном порядке должности — в Петербург для посвящения во епископа, В августе того же 1904 года архимандрит Кирилл прибыл в Петербург, и в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры 6 августа (в день Преображения Господня) был хиротонисан митрополитом Антонием во епископа Гдовского, третьего викария С.-Петербургской епархии.

Деятельность епископа Кирилла уже в первые годы его архипастырского служения отличается необычайной активностью: владыка являлся наблюдателем за преподаванием Закона Божия в учебных заведениях Ведомства учреждений Императрицы Марии и Ведомства Императорского человеколюбивого общества, председателем Санкт-Петербургского православного епархиального братства во имя Пресвятой Богородицы, в ведении которого находились церковноприходские школы разного типа, председателем Совета Петербургского эстонского православного братства преподобного Исидора Юрьевского, активно участвовал в деятельности Кирилло-Сергиевского Урмийского братства, председателем Совета которого состоял В.К.Саблер. В Александро-Невской лавре владыка Кирилл ввел всенародное пение во время богослужения и внебогослужебные катехизаторские беседы. Гдовский епископ был весьма почитаем единоверцами за полноуставное служение и часто совершал богослужения в единоверческих храмах епархии. На единоверцев сильное впечатление оказывала не только манера служения владыки Кирилла, но и самый вид его, очень многие отличали какое-то особенное достоинство в этом архипастыре. Даже левая печать, представившая поначалу назначение архимандрита Кирилла на Гдовскую кафедру как «высокую протекцию» Петербургского митрополита, вынуждена была умолкнуть перед очевидной справедливостью подобного выбора. Безусловно, что митрополит Антоний (Вадковский), первенствующий член Священного Синода, чрезвычайно ценивший владыку Кирилла как деятельного иерарха, сочетающего в себе талант умелого администратора и высокодуховную жизнь по евангельским идеалам любви и мира, не ошибся в своих надеждах и нашел в лице Гдовского викария надежного помощника в управлении Петербургской епархией.

31 октября 1905 года (в связи с назначением первого викария Петербургской епархии епископа Ямбургского Сергия на самостоятельную Финляндскую кафедру) епископ Гдовский Кирилл был переименован из третьего во второго викария Санкт-Петербургской епархии, а в феврале 1908 года — в первого.

Ревностное служение и независимость епископа Кирилла были широко известны. Так, например, совершая в 1909 году Крещенское богослужение в присутствии Царской Семьи, владыка отказался выполнить требование министра двора и совершить освящение великой агиасмы на кипяченой воде, справедливо полагая, что вера во всеосвящающую благодать Духа Святаго преизобилует над верой рационалистического сознания во всесилие огня, уничтожающего бактерии. Великое водосвятие владыкой Кириллом в сослужении архимандритов Александро-Невской лавры было, как и принято, осуществлено у проруби реки Невы.

Владыку Кирилла связывали узы духовной дружбы с великим праведником XX века отцом Иоанном Кронштадтским, который незадолго до своей смерти завещал отпевать себя именно епископу Кириллу.

Святой Иоанн Кронштадтский преставился ночью 20 декабря 1908 года. По благословению митрополита Антония в Кронштадт направился владыка Кирилл, который, согласно предсмертной просьбе почившего, должен был отпевать отца Иоанна. Епископ Кирилл, приехав прямо на квартиру отца Иоанна, сразу же совершил панихиду. Вечером того же дня тело протоиерея Иоанна Сергиева было положено в дубовый гроб, и владыка Кирилл вновь отслужил панихиду при участии местного кронштадтского духовенства. В тот же день во всех Петербургских церквях началось совершение панихид.

Утром гроб с телом о. Иоанна Кронштадского был перенесен в Андреевский собор, где после литургии епископом Кириллом вновь была отслужена панихида. После панихиды началось трогательное прощание верующих с почившим пастырем. 22 декабря в 11 часов утра начался вынос тела из собора. Дубовый гроб был крестным ходом обнесен вокруг собора и под звон колоколов поставлен на колесницу. 20 тысяч людей сопровождали гроб отца Иоанна до моря, многие пошли пешком и по льду.

В Ораниенбауме прибытие погребального шествия ожидало огромное число людей вместе с духовенством, возглавляемым прибывшим сюда епископом Кириллом. Встреченный таким образом гроб был крестным ходом перенесен к поезду, где установлен в специально приготовленный траурный вагон. По Балтийской дороге в 5 часов утра поезд отбыл в Санкт-Петербург.

14 декабря 1909 года Синод имел суждение о замещении Тамбовской архиерейской кафедры, в связи с назначением преосвященного Иннокентия (бывшего Тамбовского) архиепископом Карталинским и Кахетинским, Экзархом Грузии. На Тамбовскую кафедру решено было переместить епископа Гдовского Кирилла, какое решение и было утверждено Государем Императором 30 декабря 1909 года. На новое место своего архипастырского служения Владыка Кирилл прибыл в 9 часов утра 24 января 1910 года. Под колокольный звон всех церквей прямо с вокзала владыка Кирилл направился в кафедральный собор, где прежде всего проследовал в нижний храм собора, чтобы поклониться останкам приснопамятного святителя Тамбовского Питирима. Так уже с первого дня тамбовского служения владыки Кирилла деятельность его оказалась под небесным покровительством святителя Питирима, всероссийское прославление которого стало одной из главных заслуг преосвященного Кирилла в эти годы.

Все было ново для тамбовской паствы в новоназначенном тамбовском архипастыре: и проникновенные проповеди, и полноуставные службы (на праздник Сретения Господня 1910 года всенощное бдение длилось пять часов, что очень скоро вошло в традицию), и неустанная энергия епископа, постоянно совершавшего поездки по епархии, и его простота, и знание нужд народа (владыка, между прочим, установил ежедневный — кроме воскресенья — прием посетителей с 11 до 13 часов). Уже самые первые месяцы служения владыки Кирилла были отмечены введением многочисленных новшеств, в том числе архипастырских с народом бесед и общенародного пения. Владыка Кирилл ввел общее пение Символа веры, молитв «Отче наш», «Богородице Дево», «Достойно есть». Причем владыка, стоя на амвоне, сам поначалу руководил общим пением, разъясняя, что эти молитвословия есть последование преподобного Серафима Саровского, которое может быть исполняемо и в храме, и дома, и в любых жизненных обстоятельствах. Очень скоро общенародное пение достигло такого уровня, что в стройности могло сравниться с хоровым, а в воздействии на молящихся значительно превосходило оное. Что же удивительного в том, что прихожане, выходя из храма после такого богослужения восклицали: «Господи! — как хорошо! Какого архипастыря сподобились мы иметь. Дай Бог, чтобы он пожил среди нас подольше… Чтобы его от нас не взяли…»

Владыка Кирилл ввел в обычай ежегодное совершение заупокойных литургий в дни памяти тогда еще не канонизированных протоиерея Иоанна Сергиева (Кронштадтского), епископа Феофана Вышенского, святителя Питирима Тамбовского, старца Оптинского Амвросия и мн.др. подвижников благочестия XIX-XX вв. Сам владыка служил в эти дни в Казанском монастыре, а викарный епископ (вначале — епископ Григорий, а позже — епископ Зиновий) в кафедральном соборе. После литургии все городское духовенство обычно съезжалось в Казанский монастырь на торжественную панихиду, в этот же день в Духовной семинарии, Училище и прочих образовательных учреждениях устраивались чтения в память подвижников благочестия.